0
513 views

Создание университетских рейтингов – дело творческое, но неблагодарное. С одной стороны, нужно получить прозрачный и вызывающий доверие результат, но если не привносить собственных нововведений, то рейтинг вряд ли покажется кому-то интересным. Идеальных рейтингов не существует: либо особенности методологии, либо состав участников, либо качество обрабатываемых данных, либо все из вышеперечисленных параметров и еще какие-то, помимо них, как правило, несовершенны. Рейтинг программ Executive MBA от Financial Times является одним из самых известных и цитируемых, а потому заслуживает детального рассмотрения.

Методология

Из 16 показателей, учитывающихся в рейтинге, всего лишь два фактора определяют 40% результатов рейтинга, и оба фактора связаны с доходами:

  1. общая текущая сумма доходов выпускника в год;
  2. процент прироста ежегодных доходов в сравнении с уровнем до программы.

Остальные параметры сравнения включают в себя представленность женщин (среди преподавателей, студентов, членов наблюдательного совета школы и т.д.) – суммарно 9% в итоговом рейтинге; уровень интернационализации (международные студенты, преподаватели, члены совета школы, отдельные части программы, дополнительные языки) – 18% итогового рейтинга; а также научные достижения школы (публикации постоянных преподавателей в 50 ведущих академических и практических журналах, наличие у преподавателей степени PhD) – 15% рейтинга. Лишь 10% общего рейтинга формируется на основе опыта участников до программы и карьерного прогресса по ее итогам, а еще 15% дают непосредственно оценки выпускников по уровню достижения целей учебы, а также общей удовлетворенности.

Доходы выпускников

Проблема чрезмерного веса фактора дохода по итогам программы (и разброса в доходах у выпускников) составителям рейтингов известна давно. В частности, в одном из других известных рейтингов, сравнивающих традиционные программы МВА, первое место занимает Стэнфордская школа бизнеса (Stanford Graduate School of Business), выпускники которой получают в среднем более высокие доходы, чем их коллеги из других школ. Искажение в данном случае вызвано не только уровнем доходов выпускников, но и тем фактом, что Стэнфордский университет расположен в самом сердце Кремниевой долины, где уровень доходов существенно выше, чем в среднем даже по США. Соответственно, можно предположить, что переезд в эту часть Калифорнии скажется на уровне доходов практически любого приехавшего, и в Стэнфорд для этого поступать не требуется. Другое дело, что высокие калифорнийские доходы с лихвой компенсируются крайне высокой стоимостью жизни и очень высокими налогами. В результате показатели доходов выпускников Стэнфорда отражают лишь их налоговые обязательства, а вот качество жизни иллюстрируют не всегда.

 

Стэнфордская и Гарвардская школы бизнеса в рейтинге программ Executive MBA Financial Times не участвовали, так как обе школы принципиально отказываются от программ Executive MBA.

Паритет покупательной способности

Коллеги из Financial Times попробовали уменьшить чрезмерное влияние доходов выпускников на положение программы в рейтинге, рассчитывая эти доходы не через биржевые обменные курсы, а через паритет покупательной способности (ППС).

 

ППС используют экономисты, когда хотят сравнить различные экономики мира. Например, для сравнения российского рубля и доллара США используют не текущий обменный курс, а оценивают стоимость сопоставимых товаров: если гамбургер стоит в России 50 рублей, а в США один доллар, то такой «паритетный» курс составил бы 50 рублей за 1 доллар.

 

Такой подход в теории мог бы показать, что в некоторых случаях качество жизни выпускников программ Executive MBA за пределами США может оказаться лучше, чем у тех, кто остался после учебы в Калифорнии. Явное доминирование в рейтинге программ, ориентированных на рынок Восточной Азии, в первую очередь Китая, за счет более высоких показателей доходов выпускников, является, по всей видимости, исключительно результатом пересчета доходов выпускников в юанях, чтобы получить итоговую сумму в долларах. Если бы такой пересчет осуществлялся по биржевому курсу, оценки доходов выпускников программ для азиатских рынков, вероятно, оказались бы существенно ниже.

По всей видимости, именно в результате такой оценки доходов по ППС самая известная программа ЕМВА Лиги Плюща – в школе Уортон (University of Pennsylvania: Wharton) – оказалась в рейтинге на 24-м месте; бизнес-школа Колумбийского университета (Columbia Business School) – на 28-м; а Бизнес-школа им.Стивена Росса университета Мичигана (University of Michigan: Ross) – на 44-м. Среди других арифметических, по всей видимости, последствий можно отметить, что бизнес-школа Келлогг (Kellogg School of Management), безусловно одна из лучших в США, попала в рейтинг три раза и занимает с разными партнерами места от первого до тридцать седьмого. Единственный источник надежной поддержки американских программ в рейтинге – это стабильно высокие академические результаты, т.е. регулярные публикации преподавателей.

 

В рейтинге 2020 года не участвуют такие лидеры американского и мирового рынка, как Школа бизнеса им. Бута (The University of Chicago Booth School of Business), Йельская школа менеджмента (Yale School of Management), Школа менеджмента Слоуна (MIT Sloan School of Management) (участвовавшие еще в прошлом году).

Российские бизнес-школы

Первое участие в рейтинге двух российских школ – ИБДА РАНХиГС и ВШМ СПбГУ – это важное положительное изменение. Российские игроки рынка бизнес-образования становятся все заметнее в мировых рейтингах, и это явно демонстрирует прогресс. Вероятно, если будут внесены коррективы в расчет рейтингов и мировые лидеры вернутся на привычные места, присутствие в списке российских чемпионов будет еще более почетным.

 

 

Оригинал статьи подготовлен для партнерских медиа Forbes Education и доступен по ссылке.